Стива

К полуночи, обычно, все осмотрены, уколоты, напоены, намазаны и укутаны. Докапав последние антибиотики, выключаем свет в коридорах и выкатываем из них свои рабочие станции – небольшие медицинские тележки с лекарствами и всем необходимым скарбом на медсестринский пункт. И там начинаем вить себе уютные гнезда возле компьютеров, где проведем остаток ночной смены в надежде на «штиль». Вытаскиваем из шкафа-подогревателя себе теплые простыни, укутываемся в них по шею, запускаем кофеварку, раскладываем на подносе перекусочную станцию и зарываемся в компьютерные профайлы наших подопечных, хрустя фруктами и чипсами, не пугаясь быть пойманными уборщицами, пылесосящими каждое утро наши клавиатуры.

Тишину хрустящей идиллии прерывает первый звонок, комната 320: «Переложите мне ноги, пожалуйста, мне очень неудобно лежать...» Откладываю недогрызанное яблоко, иду перекладывать ноги. Ноги «сделаны».

Комната 324: «Скажите, эти часы на стене правильно идут?» - Правильно, родная, правильно, спи.

Еще два раза кусаю яблоко, комната 325: «Мне бы покакать...» Ну, наконец-то сработало! Пятый день не можем собрать этот анализ... И пока леди заседают, пора уже на очередной обход, safety check называется, вдруг кто-то с койки упасть поспешил. Вооружившись фонариком, обхожу свои владенья. Все в порядке в спящем царстве, осталось только к Стиву заглянуть, сахар был у него опять низковат...

Стиву всего 52, но диабет к возрасту неумалим. За несколько лет история его болезни разрослась до пухлого двухтомника, главы которой знакомы нам почти наизусть. Лет пять назад его, одиноко живущего на кудыкиных горах в трейлере, чудом нашли и вырвали из рук костлявой. У Стива диагностировали тяжелую форму диабета, болезнь была запущена, питался он через раз, а может и через день, и возвращался к жизни тяжело...

Отдергиваю шторку, заглядывая в кровать и фонарик чуть не падает из рук, освещая шар белой пены у рта...

- Стива! Слышишь меня? Сти-ва-а-а-а!!!... – весь мокрый, он еще дышит...

- Девочки, срочно глюкометр! Стива опять в коме!..

Сахар критически низкий, надо как можно скорее бомбануть его дозой глюкозы. Глотательного рефлекса уже нет, остается лишь один способ – внутривенный. Но у Стива нарушена циркуляция и вен почти не найти...

Когда его, худющего, привезли к нам в первый раз, Стива еще сам ходил. Его долго приводили в порядок отмывая, подстригая и откармливая. Медсестра, которая обрабатывала его загнувшиеся в ступню серые ногти, жужжала шлифовальным станком и дрелью "Dremel" пол дня, приводя их в человеческий вид. А потом мы всеми способами пытались лечить его жуткие раны на ногах, но все было тщетно, диабет побеждал...

- Девочки, тащите мне скорее внитривенный набор и включайте верхний свет, будем искать вены...

Мы начали раздевать Стива. На левой руке у него диализная фистула, эта рука теперь - табу, даже давление на ней нельзя измерять тонометром - можно легко повредить фистулу. Остается только правая сторона, да и тут сильно не разбежишься, рука вся в синяках, вен «живых» почти не осталось. И все-таки на плече мелькнули две синие ниточки. Вот они ручейки, по которым можно влить в него жизнь, только бы они не лопнули, Господи, помоги!..

Раны на ногах никак не заживали, развился сепсис и диабету пришлось отдать «четвертину», выкупая у него жизнь. С операции Стива вернулся совсем подавленный, и взглянув на остатки своих ног, закутанные в бинты, вздохнул и выдал: «Теперь, девочки, вам и последний номерок мне некуда будет навесить... даже колен не оставили...»

Первая вена лопнув, разливается под кожей бурым синяком, как только до нее дотрагивается игла. Кровь закипает и стучит в ушах. Остается последняя видимая пульсирующая нить, через которую еще можно успеть вывести Стива из комы, но и она ловко ускользает в глубину от простого нажатия пальцем.

- Полотенец мне, девочки, самых горячих, с верхней полки подогревателя, быстро!..

Но и ногами Стиве не удалось откупиться от болезни. Через пару лет отказали почки и Стиву посадили на гемодиализ. Из вен и артерий на левой руке хирургу удалось скроить и сшить крупный кровеносный сосуд - фистулу, через который производится теперь диализный обмен. И три раза в неделю его стали отвозить в отделение диализа на четырехчасовое очищение крови от токсинов, которые у здорового человека выводятся почками. Но диабет и этим не насытился и стал подбираться к глазам...

Плечо под горячим полотенцем распарилось и порозовело. Голубая нитка набухла и прощупывалась уже не прячась. Теперь нужно сделать лишь одно микроскопическое движение иглой и войти в нить почти параллельно, не касаясь противоположной стенки сосуда, чтобы и он не лопнул. Всего одно движение, одно, но очень точное... Адреналин гонит из глубины на поверхность предательскую девятибальную волну, раскачивая руки. Нет, только не это!.. Не дрожжать! Кыш!.. Надо обмануть это мерзкое волнение. Глубокий вдох... выдох... вдох... на выдохе должно получиться... Должно! Слышишь Стива, должно!..

Когда у него резко стало падать зрение, он решил что борьба проиграна, подписал бумагу о нежелании продолжать активное лечение и сложил оружие. Тут и появился Father Josef, который нашел волонтеров возить Стиву каждую субботу в церковь, где он начал петь в хоре, сидя на коляске. Эти субботы и открыли новые горизонты...

Есть!!! Все-таки на выдохе руки послушнее...

- Девочки, 50% декстрозу, быстро!..

Снова измеряем сахар 1.3... 2.1... уже лучше... 2.7... 3.6... Стива начинает шевелиться, возвращается ... 4.5... Опять склоняюсь над ним:

- Стива, ты меня слышишь? Привет!.. хочется плакать...

- Привет, а чего вы тут все столпились? Опять?..

- Да, Стива, опять. Но от нас, дружище, так легко не уйдешь, ты же знаешь...

- Не нашли, значит, куда «номерок» мне прицепить? - улыбается он.

- Не нашли, Стива, не нашли…

- Ну, что ж, тогда еще поживу!..

26 февраля 2012

Евгения Лиферович - медсестра (Трейл, Британская Колумбия)