Я мыслю... я живой...

К нам из реанимации его привезли 10 дней спустя, когда состояние Ника немного стабилизировалось и томография определила грустный прогноз. В графе "activities" записали: «total feed, total care», вставили необходимые трубки для кормления, отходов и внутривенных лекарств, выделили специальный воздушный матрас, чтобы не образовывались пролежни и потянулись бесконечно однообразные дни, наполненные лишь одной радостью - чтением.

Его угрюмая и неразговорчивая жена приходила к нему каждое утро с синим термосом, садилась рядом на стул, вынимала книгу и начинала тихо читать ему вслух. Она прерывалась лишь на нашу просьбу удалиться на несколько минут из комнаты, чтобы помыть и перевернуть Ника, но всегда отказывалась, и лишь отодвигалась на это время к окну, в которое бился уже майский тополиный пух. Потом мы привыкли к ее неразговорчивости и научились воспринимать ее как часть его, сузившегося до размеров книжного томика, бытия...

Помимо основного диагноза, неподвижная жизнь Ника постепенно притащила за собой кучу других осложнений , бороться с которыми его ослабленный организм, подпитывающийся только жидкими смесями, уже не мог эффективно. Начались проблемы с дыханием, появилась еще одна трубка – уже в горле, которая помогала дышать, но унесла последнюю надежду на то, что он в скором будущем сможет заговорить. Трубка постоянно забивалась слизью, Ник кашлял и надо было часто ее прочищать, поэтому на ночь его с кроватью вывозили из палаты поближе к медсестринскому посту, чтобы не пропустить момент, когда он зайдется кашлем. Кризис все же случился, однажды Ник посинел и перестал дышать прямо на наших глазах, но тут же был активирован Code Blue - в секунды прибыла спасательная команда и его удалось оживить и тут же подключить к машине искусственного дыхания. Он снова поселился в реанимации недели на две, но как только состояние его удалось стабилизировать, его подняли к нам на этаж для дальнейшего лечения и ухода.

После второго «кода», т.е. смерти, которую Ник пережил в начале июня, лечащий врач вызвал на тяжелый разговор его жену, чтобы снова обсудить с ней прогнозы лечения и перевести его статус в DNR (do not resuscitate) - т.е. не реанимировать, в случае остановки дыхания или сердца, но женщина упорно отказывалась, умоляя: «делайте все возможное, я без него не смогу... я знаю - он борется...» и продолжала носить с собой книги...

Летом, у Ника зашевелилась правая рука, и появилась надежда, что хотя бы частично к нему может вернуться хоть какая-то способность адаптироваться к этой новой жизни. Но он почему-то начал выдергивать этой рукой все трубки, до которых только мог дотянуться. Приходилось несколько раз в день их переставлять, а иногда и вовсе надевать на «ожившую» руку специальный шерстяной браслет и привязывать ее во время процедур к кровати, чтобы он не выдернул самую важную трубку - дыхательную. Бесконечные пневмонии никак не отпускали его, Ник пережил еще две смерти уже в реанимации, и опять дышал несколько недель только с помощью машины, а затем учился заново кашлять, задерживать дыхание и делать глубокие вдохи следуя программе ежедневной дыхательной гимнастики.

В июле, после четвертой «смерти» Ника, в госпитале собралась Ethical Committee, которая очень подробно объяснила жене, что качество жизни которую мы так стараемся продлить ему реанимационными методами, к сожалению, стремительно падает, положительной динамики в лечении не наблюдается и комиссия посоветовала подумать еще раз о том, чтобы перевести его на DNR статус и больше не оживлять искусственными методами в случае остановки дыхания. Но комиссия могла только рекомендовать, окончательное же решение было за женой и она опять отказалась. А в августе я ушла в отпуск...

Вернувшись в середине сентября, я снова увидала имя Ника на доске нашего отделения, только теперь в графе «диагноз» – у него было написано мелом – Miracle! Мы уже, практически, забыли с каким первичным заболеванием он к нам поступил, так как бесконечные пневмонии, от которых он столько раз умирал, вытеснили начальный диагноз. А случилось, действительно, чудо! Особенно в это было трудно поверить мне, отсутсвующей больше месяца, и пропустившей этот переломный момент.

С какого-то летнего дня, Ник поверил своей жене, что ему еще рано умирать и начал поправляться. Пришлось заново учиться делать маленькие глотки и пить густую воду (диетолог строго настрого запретил ему «жидкие» жидкости), потом жена начала понемногу добавлять к «трубочному питанию» протертую пищу и кормила его из ложечки. Ника начали поднимать ежедневно на несколько часов в кресло, делали с ним зарядку, в августе же первый раз за пол года, наконец, искупали в настоящей ванне, разрешили выезжать в кресле на улицу на прогулки и это все, к сожалению, я пропустила, а застала его уже на этапе «переговоров» с доктором об удалении дыхательной трубки, через которую он дышал почти пол года (он тогда уже мог писать на доске маркером). Когда на эту трубку надели «колпачок» запечатывающий ее, Ник начал по-тихоньку разговаривать (речь у него не пропала, он просто не мог использовать свои голосовые связки из-за болезни и трубки).

А на днях случилось еще одно чудо – Ник, наконец, достиг такого стабильного состояния, что смог получить направление в замечательный реабилитационный центр и вчера мы всем отделением отправляли его с женой в Келовну. Всегда знала, что чудес в жизни много, но такое великое видела впервые!..

аctivities – активность, деятельность, способность пациента выполнять элементарные действия...
total feed – пациент, который нуждается в кормлении (не способен есть сам)
total care – полный уход: мытье, переворачивание, транспортировка с помощью лифта...
DNR (do not resuscitate) - т.е. не реанимировать
Ethical Committee – комиссия, которая занимается «разруливанием» этических проблем и вопросов.
Miracle – чудо

Евгения Лиферович - медсестра (Трейл, Британская Колумбия)